«Эти рисунки принесут здоровье, счастье и успех»

Среди традиционных целителей Амазонии (курандеро) немало женщин: покойная Норман Пандуро из Икитоса, Мануэла Маува, Лиза Варгас, Селестина Вела из Пукальпы… Именно эта продолжательница древних традиций амазонской «медицины растений» — маэстра Селестина (исп. Maestra Shipibo Celestina Vela Hidalgo) рассказала сотруднику «УНИ РАО» об особенностях выбранного ею жизненного пути. Начало читайте здесь.

Прошло несколько месяцев, прежде чем мне посчастливилось вновь встретиться с маэстрой Селестиной (от лат. Caelestine — «Небесная»). В конце мая закончилось лето, а вместе с ним и сезон дождей. Пришла зима, но не та, к которой привыкли жители Северного полушария, а зима с невыносимо палящим солнцем, когда даже в джунглях приходится поливать растения. Зато ночи в этот период года божественные: небо безоблачное и звездное, температура опускается до +20, а иногда и +18 градусов, так что порой приходится залезать под теплое одеяло.

Итак, наступило жаркое зимнее утро. 😊 В эту ночь мне приснился очень странный сон. Такие сны обычно бывают, когда находишься на диете с растением, или же у людей, находящихся глубоко в амазонской «традиции». Они характеризуются живостью и особой реалистичностью и даже чем-то похожи на «церемонию», перепутать их с обычным повседневным сном невозможно. Еще не проснувшись, я понял, что во чтобы то ни стало должен снова встретиться с Селестиной. Недолго думая, я быстро собрался и, перехватив что-то по пути, отправился в гости в соседнюю деревеньку, чтобы повидать маэстру.

Меня здесь явно ждали. Как обычно, меня окружила толпа детворы, вот только в этот раз меня сразу потащили к малоке (традиционная хижина, где проводятся целительные церемонии), приговаривая: — Abuelita está, te esperando… (исп. «Бабушка здесь, она тебя ждет…»). У меня пробежали мурашки по телу, а на лбу выступил холодный пот: возможно, в эту погоду он был как раз кстати. 😊

Маэстра по своей привычке сидела на крыльце, потягивая «пипу» (курительная трубка). Увидев меня, она заулыбалась и позвала: — Miaki joa? (шип. «Ты приехал/пришел?»). – Je, Je — ответил я на языке шипибо, как обычно принято отвечать на такую фразу.

Обычно в Латинской Америке при встрече принято обмениваться несколькими фразами о здоровье и тому подобном, даже если не очень-то хотелось и знать — традиция… Но маэстра продолжила, не теряя времени на приветственный этикет.

Маэстра Селестина: — Ты видел сон сегодня ночью?

«УНИ РАО»: — Да, поэтому я и приехал.

Будучи много времени в «традиции», я уже перестал удивляться чему-либо, но меня все же настораживала некая напряженность.

— Ночью я проводила церемонию, и на меня была большая атака, но я смогла справиться. Я знаю, что это будет повторяться, они не успокоятся, пока не убьют меня.

— Что случилось, маэстра? Кто тебя хочет убить?

— Ах, неважно… Я вылечила одну женщину, а тот брухо (исп. «колдун»), который ей сделал даньо (исп. «порча/проклятье/вред»), не успокаивается и теперь атакует меня.

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Мне не нужна помощь, я должна поставить на тебя аркану (шип. «защита»), так как в тебе есть мои икарос (священные песни шамана, исполняемые во время церемонии). Тебе тоже могут навредить, своих детей я заарканировала ночью. Остался ты…

Маэстра, отложив трубку, потянулась за своей сумочкой, достала бутылку Agua de Florida (парфюм, используемый шаманами в церемониях), открутила пробку, прижала бутылку к губам и запела, помещая свою икаро в парфюм. Закончив петь, Селестина хорошенечко обдула меня парфюмом.

— Ya, hijo, listo! (исп. «Все готово, сынок»).

Я поблагодарил маэстру, но уходить мне не хотелось. Я подумал, что это подходящий момент, чтобы продолжить наше интервью. К моему счастью, так и оказалось.

— Маэстра, помните, в прошлый раз вы сказали: «Наш мир – это мир медицины, и он живой, естественный. А этот мир вокруг — он не наш, он неправильный, в нем рисунок искажен». Так вот, что значит рисунок искажен и какой такой рисунок?

— Смотри. — Маэстра указала на свою расшитую узорами юбку: — Весь мир, окружающий нас, все предметы, растения, животные и люди покрыты такими рисунками, как те, что мы вышиваем на своей одежде – kene (шип. «кыны»). Только у каждого человека и у всего свой собственный рисунок.

— Да, я видел такие на теле во время церемонии.

— Так вот, если ты посмотришь на человека, в теле которого есть болезнь, то в том месте, где проблема, этот рисунок будет неправильным, он будет выбиваться из общей картины. Если ты посмотришь на «наш мир», то увидишь, что его рисунок неправильный и некрасивый. Он испорчен, поэтому я так и сказала в прошлый раз.

— Значит, все женщины, которые расшивают одежду и расписывают сувениры, пьют «медицину», — тоже шаманы? Иначе как они видят такие рисунки?

— Аааа….

Маэстра немного нахмурилась, и на мгновение мне показалось, что она разозлилась. Но нет: Селестина взяла свою трубку и прикурила.

— Когда я была маленькой, у нас была традиция: всем девочкам мамы закапывали в глаза пири-пири (ароматное растение, имеет более 40 разновидностей) – kene waste (кыны васты – вид пири-пири, чтобы начать видеть узоры), и все мы проходили диету. Так как мы были маленькими, то питались только тем, что давали родители, сексуальной жизни у нас в том возрасте еще не было. Поэтому получалась хорошая диета. И сейчас, когда я сосредотачиваюсь, то начинаю видеть такие узоры. И точно так же может каждая, кому такое делали, для этого необязательно ходить на церемонию и пить «медицину».

— А сейчас такое делают тоже?

— Ах нет…Я своим дочерям и внучкам делала, а в большинстве случаев уже такое не делают. Мало у кого есть такой пири-пири. В основном, молодежь копирует работы своих матерей и бабушек, забывают корни….

Маэстра изменилась в лице и задумалась. На ее лице проступили следы глубокой грусти.

— Так что получается: традиция потихоньку умирает, и кто же будет хранить корни?

— Поучается, что умирает, — совсем тихо ответила Селестина.

В нашем разговоре повисла пауза, и она уже стала затягиваться, как маэстра встрепенулась, приободрилась и заговорила вновь.

— А знаешь, мама мне рассказывала старую историю, как появились такие рисунки…

«Однажды молодая пара из племени шипибо, путешествуя по сельве, наткнулась на волшебное место, где рыба в реке была обильна, плодов на деревьях было видимо-невидимо, а на берегу реки было отличное место для дома. Пока женщина устраивала стоянку, мужчина пошел исследовать район и увлекся тропой, проходившей через джунгли. Через некоторое время он вышел на берег реки, где небольшая бухта была окружена плотной стеной кустов и тростника.

Внезапно он заметил стоящую у воды девушку. До этого он еще никогда не видел такого хрупкого, красивого и неземного существа. Она была голая, а все ее тело было покрыто удивительным узором, повторяющимся, но в то же время удивительно разнообразным. Мужчину до глубины души поразила ее красота, но как только он произнес первое слово, чтобы спросить девушку о том, откуда она взялась, она упала замертво.

Это божественное творение было настолько чистым, что звук человеческой речи убил ее. Мужчина бросился к жене, чтобы рассказать ей об этом чуде. Они вместе пошли посмотреть на удивительные рисунки, которые покрывали тело покойной. Рисунки были прекрасны, женщина пыталась скопировать их, но у нее не получилось.

Слухи об этом чуде распространились, а через некоторое время посмотреть на рисунки пришли люди даже из отдаленных деревень. И никто не мог их скопировать. И чем больше людей смотрели на эти рисунки, тем менее они становились видны. Настал день, когда их практически невозможно было различить.

В тот день из ниоткуда появилась старуха. Она начала учить девочек племени шипибо, как создавать эти живые орнаменты. Старуха сказала: — Каждая мать продолжит учить своих дочерей этому искусству, передавая знания из поколения в поколение, эти рисунки принесут в жизнь племени здоровье, счастье и успех. Они защитят вас и привлекут в жизнь удачу. Пока люди обсуждали услышанное, старуха исчезла, и больше ее никто не видел».

— Действительно, потрясающая история…

Было уже далеко к вечеру, и мне нужно было возвращаться. Я поблагодарил маэстру за знания, уделенное время и ее заботу обо мне. Мы еще немного обменялись любезностями, и я отправился домой.